Литературная жизнь в России 1860-х гг., как и в начале XIX в., во многом определялась конфликтом «архаистов» и «новаторов», причем очень часто один и тот же автор может относиться к обоим лагерям в зависимости от того, какой аспект его литературной позиции рассматривается исследователем. Радикальная критика исходила из того, что романный жанр для современной литературы не может считаться удовлетворительным, и требовала:
1) отказа от представления о произведении как дистанцированном от автора и читателей прекрасном объекте в пользу его определения как социального действия;
2) разрушения иерархии автора и персонажей: действующие лица произведения должны восприниматься как реальные люди;
3) отказа от традиционного построения сюжета, основанного на предписывании героям определенных ролей.
Эти принципы были реализованы в произведении Н. Г. Чернышевского «Что делать?», где носителем традиционных представлений о литературе становится извращенное сознание «проницательного читателя».
Проблематизация романного жанра и традиционного повествования вообще отразилась в «Обрыве» И. А. Гончарова, полемически построенном по отношению к «нигилистической» критике. В романе отказ от авторской дистанции по отношению к произведению и героям трактуется как любительское отношение к искусству, приводящее к некритическому изображению себя в собственном произведении, а пытающиеся отклониться от типичного для традиционного романа набора ролей герои оказываются вновь вписаны в сложившийся еще в пушкинском творчестве набор сюжетных функций.
При всех различиях между ними два «полюса» русской большой прозы 1860-х гг. объединяет высокая степень рефлексии о возможностях фикционального повествования, вообще характерная для этой эпохи.