XLVIII Международная филологическая научная конференция

Разрушение кинометафоры жизни в отсутствие современного киногероя

Ирина Анатольевна Мартьянова
Докладчик
профессор
Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена

Кинозал
2019-03-21
11:10 - 11:40

Ключевые слова, аннотация

Кинометафора жизни, киногерой, кинематограф, поиск.

Тезисы

На исходе оттепели Ю. Левитанский  афористически выразил кинометафору жизни  («Жизнь моя — кинематограф…»), которая активно переосмыслена  в творчестве В. Аксенова,  А. Наймана, В. Маканина, В. Пелевина, В. Сорокина, Л. Петрушевской, Л. Улицкой, Г. Щербаковой, Т. Толстой и других авторов. Она разрушается в отсутствие современного киногероя (его переоценка саркастически представлена в «Сказках для идиотов» Б. Акунина). Путь к истине — это путь разрушения коллективной визуализации, одним из выражений которой для героев нашего времени стало кино. Советский кинематограф сумел создать миф, параллельную реальность: «Фильм „Богатая невеста“. 1937 г. Весь набор мотивов и приемов эпохи. …Любовь на глазах у людей. Примирение влюбленных совершается на фоне жирной улыбки бригадира. Главный герой страдает с кем-нибудь вдвоем (с товарищем, сочувственно глядящим в глаза). Он никогда не остается наедине с собой. Его внутренний мир беден. Он не находит в себе интересного собеседника» (М. Чудакова. «Людская молвь…»). Киногерой стал романтическим героем оттепели («Я шагаю по Москве», «Девять дней одного года» и др.). В конце восьмидесятых ему уже разрешено быть «невзрачным» (А. Кабаков «Невозвращенец»), он сходит с исторической сцены («Секретарь райкома», «Девять дней одного года», «Доживем до понедельника»). М. К. Мамардашвили полагал, что «ХХ век — век организованных иллюзий, организованных мифов, и, следовательно, та тяжесть, которая лежит на нас, состоящая в том, чтобы быть жестокими по отношению к самим себе, то есть идти до последней иллюзии, подлежащей уничтожению, возрастает. Это не просто милые иллюзии ХVIII или ХIХ веков, это коллективные и весьма четко организованные иллюзии. И пройти сквозь них очень трудно. И этот труд прохождения, усилие прохождения есть то, что я называю героизмом» (Мамардашвили М. К. Необходимость себя. — М., 1996. С. 207). Наше время отмечено не только поисками нового киногероя в понимании, предложенном М. К. Мамардашвили, но и «Бога для людей», «того, кому поверят и к кому пойдут... защитник порядка, помощник людей. Красивый, мужественный. И одинокий почему-то. Немногословный. Друг ребят, животных» (Т. Москвина. «Она что-то знала»), создаваемого телесериалами и кинематографом.