Светские и военные чиновники, провинциальная знать, сборщики налогов, члены императорской семьи, сами императоры и императрицы являются привычными персонажами византийских агиографических произведений. Тем не менее, довольно редко происходит, когда один из этих чиновников становится автором житийного текста. Житие Феоктисты Лесбосской (BHG 1723), написанное в Х в. Никитой Магистром, представляет нам уникальную возможность взглянуть на взаимоотношения святых и власти не только во внутреннем пространстве текста, но и посредством внешнего сопоставления - автор и его произведение. 
В течение последних десятилетий лет житие Феоктисты неизменно остается в центре исследовательского внимания. Тем не менее, своеобразие этого текста, по нашему мнению, предлагает все новые и новые возможности для научного сообщества. 
Во-первых, следует отметить беспрецедентно высокий уровень авторского присутствия в повествовании, что кажется прямым следствием социально-культурного статуса автора. Никита Магистр, очевидно, чувствовал себя достаточно свободным, чтобы сделать свой голос доминирующим на протяжении всего рассказа, что отнюдь не характерно для агиографии. Сразу после проэмия он обращается к истории своего путешествия и прибытия на остров Парос, заявляя, таким образом, что его личные обстоятельства могут служить триггером для всей истории. 
Во-вторых, в тексте эксплицитно говорится об отношении автора к встреченному им отшельнику Симеону. Никита подчеркивает его грубоватость и неотесанность, но в то же время восхищается искренней простотой и безыскусностью, что забавно контрастирует с иронической характеристикой, данной блестящему стратигу Гимерию в самом начале повествования. Отчетливо сформулированная позиция Никиты позволяет провести ряд интересных сопоставлений c другими житийными памятниками эпохи и сравнить отразившуюся в них репрезентацию взаимоотношений между властью и святыми.