Виды и функции повторяющихся деталей в повести А. П. Чехова «Степь»
Валерия Андреевна Андоскина
Докладчик
магистрант 1 курса
Санкт-Петербургский государственный университет
Санкт-Петербургский государственный университет
ауд. 188
2019-04-17
18:00 -
18:20
Ключевые слова, аннотация
В повести А. П. Чехова
«Степь» контраст важен не только в характерах персонажей, но и в художественных
приемах. В докладе рассматриваются два разных варианта одного и того же приема — повторы детали, незначительно отличающиеся друг от друга, но дающие
совершенно непохожие и даже противоречащие друг другу результаты.
Тезисы
Один из самых заметных
и значимых приемов в повести А. П. Чехова «Степь» — повтор художественных деталей.
Сам по себе это простой и далеко не новый прием, однако Чехов в этой повести
использует разные «техники» повторов деталей, которые, соответственно, дают
неодинаковые, порой противоречащие друг другу результаты.
Первый способ — это «классическое» нагнетание: одни и те же детали повторяются с интервалом в несколько предложений, зачастую буквально повторяется даже лексика. Таких повторов особенно много в самых «пейзажных» первой и второй главах: холмы, небо, лиловая даль, грачи, булыжники и бурьян. Пейзажных деталей очень много, и они повторяются так часто, что становятся предсказуемыми — делают степной пейзаж однообразным, монотонным, замедляют действие так, что героям (да и читателю) кажется, что время остановилось.
Другой способ повтора — «блуждание» детали. Деталь, обычно уникальная, единичная, снова и снова появляется в разных главах, причем без связи с ходом сюжета, отчего кажется ничем не оправданной. Так «блуждают» одинокий тополь, зелёное кладбище, пряник, разбойничий нож и даже обращение о. Христофора к Егорушке: «puer bone». «Блуждающие» детали не дают действию застывать, «перемешивают» главы между собой и объединяют их. К тому же эти детали всегда связаны с прошлым или как воспоминание, или как напоминание о нем, поэтому они часто становятся своеобразными «приветами из прошлого» и, появляясь каждый раз в новом контексте, позволяют соотносить между собой эпизоды, получать новые смыслы и образы, так складывается внутренний сюжет. Таким образом, в «Степи» один и тот же прием используется для разных целей, поэтому один и тот же элемент, зависящий от деталей, может противоречить самому себе, напр., время и пространство, которые выражаются в деталях: остановленное повторами время приводится в движение также повторами, и поэтому кажется, что оно и застыло, и бежит одновременно; повторяющиеся «блуждающие» детали делают пространство безграничным, однако другие детали — тоже повторяющиеся, только способом «нагнетания» — превращают его в заколдованный круг, из которого не выбраться.
В докладе рассматриваются только способы и цели повтора деталей независимо от типа повторяющейся детали: и пейзажная, и портретная деталь может использоваться по-разному: или нагнетаться, или «блуждать», и даже делать одновременно и то, и другое.
Первый способ — это «классическое» нагнетание: одни и те же детали повторяются с интервалом в несколько предложений, зачастую буквально повторяется даже лексика. Таких повторов особенно много в самых «пейзажных» первой и второй главах: холмы, небо, лиловая даль, грачи, булыжники и бурьян. Пейзажных деталей очень много, и они повторяются так часто, что становятся предсказуемыми — делают степной пейзаж однообразным, монотонным, замедляют действие так, что героям (да и читателю) кажется, что время остановилось.
Другой способ повтора — «блуждание» детали. Деталь, обычно уникальная, единичная, снова и снова появляется в разных главах, причем без связи с ходом сюжета, отчего кажется ничем не оправданной. Так «блуждают» одинокий тополь, зелёное кладбище, пряник, разбойничий нож и даже обращение о. Христофора к Егорушке: «puer bone». «Блуждающие» детали не дают действию застывать, «перемешивают» главы между собой и объединяют их. К тому же эти детали всегда связаны с прошлым или как воспоминание, или как напоминание о нем, поэтому они часто становятся своеобразными «приветами из прошлого» и, появляясь каждый раз в новом контексте, позволяют соотносить между собой эпизоды, получать новые смыслы и образы, так складывается внутренний сюжет. Таким образом, в «Степи» один и тот же прием используется для разных целей, поэтому один и тот же элемент, зависящий от деталей, может противоречить самому себе, напр., время и пространство, которые выражаются в деталях: остановленное повторами время приводится в движение также повторами, и поэтому кажется, что оно и застыло, и бежит одновременно; повторяющиеся «блуждающие» детали делают пространство безграничным, однако другие детали — тоже повторяющиеся, только способом «нагнетания» — превращают его в заколдованный круг, из которого не выбраться.
В докладе рассматриваются только способы и цели повтора деталей независимо от типа повторяющейся детали: и пейзажная, и портретная деталь может использоваться по-разному: или нагнетаться, или «блуждать», и даже делать одновременно и то, и другое.