Корнелий Непот (в передаче Помпония Мелы и Плиния Старшего) описал случай, как царь то ли свебов, то ли бойев, то ли готов в 62 г.до н.э. подарил проконсулу Цизальпинской Галлии индов (Indos), которые, плывя из своих земель по торговым делам (commercii causa), были отброшены бурями в Германию (Mela III, 45; Plin. nat. II, 170; Подосинов–Скржинская 2011: 133–135, 228–229; Шелов-Коведяев 1991). Для этой истории единственным разумным объяснением является предположение, что эти "(в)инды" были галльскими венетами/венедами, для которых обратное возвращение из Балтийского (?) моря оказалось невозможным, почему они и были переданы с Поморья по дипломатическим каналам римлянам для возвращения через них к себе домой. При этом они были (из-за омонимичности лат. Indi и германского обозначения венетов: др.-англ. Winedas и др.-верхненем. Winidā при герм. *weneþōs – Кузьменко2011: 161–162) по-ошибке приняты за индийцев, чем, видимо, кто-то знавший про существование Индии с царём свебов/бойев и воспользовался, скрыв кельтское происхождение "индов". Препятствием их прямому возвращению в Галлию могли быть события, связанные с проникновением в Галлию свебов во главе с Ариовистом. Но кто породил версию про то, что эти потерпевшие кораблекрушение мореплаватели – индийцы? Очевидно, что это были не сами "инды" и не варвары, захватившие их при кораблекрушении: вряд ли они имели хоть какое-то реальное представление о странах за пределами Европы и Средиземноморья. Соответственно, маловероятно, что авторами индийской версии были и германцы из окружения царя. Итак, в начале пути к царю "инды" ещё не были индийцами, а были галлами-венетами. В начале же пути от царя к римлянам они уже стали индами и перестали быть галлами. Соответственно, чудесное перевоплощение произошло либо на пути к царю, либо уже при его дворе. Видимо, кто-то из числа знавших эллинистическую географию на уровне младшей школы либо умышленно, либо искренне (тогда он точно не знал германского) отождествил имя венетов в германском произношении (уинды) с индийцами (инды). Дальше из корыстных или политических соображений он убедил царя переслать их римлянам в качестве дара. Самим "индам", видимо, оставалось только смириться с такой переменой. Ясно, что указанный римский знаток географии совершил подлог с "индийцами", либо чтобы выслужиться перед царём, либо же чтобы вернуться, используя "индов", на родину по дипломатическому каналу. Различные стороны реконструируемого сюжета, содержавшегося в тексте Непота, находят аналогии не только в сообщении о кораблекрушении узипов у Тацита (Tac. Agr. 28), но и в позднеантичной греческой литературе в рассказе о Лже-Хильбудии Прокопия Кесарийского (Proс. Caes. bell. VII, 13, 26; 14, 7–21, 31-32, 34-36).
В период, предшествовавший вторжению Цезаря на северо-запад Галлии, т.е.  до 56 г. до н.э., на море от Луары до Британнии и Рейна господствовали кельтские венеты (Caes. Gall. III, 8–9; 13–14). Венеты к 56 году имели флот из 220 океанских судов. Они, видимо, монопольно держали в своих руках всю средиземноморскую торговлю от устьев Гаронны и Луары с Британнией: после их поражения в войне с Цезарем у него не оказалось под рукой никого, кто бы мог ему посоветовать где и как разумнее всего осуществить высадку в Британнию (ibid. IV, 20 sqq.). Дело в том, что разбив венетов, Цезарь казнил весь их сенат, а всех остальных продал в рабство с аукциона (ibid. III, 16): знатоки морского дела таким образом исчезли, а оставшиеся купцы других галльских общин, знали не много, занимаясь лишь пограничной торговлей (ibid. IV, 20). Принимая во внимание эти факты, можно предположить, что торговое влияние венетов не заканчивалось устьем Рейна, но прямо или опосредовано могло достигать и более восточных территорий. С этим надо сопоставить балтийских венедов, выступающих под тем же именем, что и галльские венеты, а также индов Непота. О населении юго-востока Балтики мы можем судить и по данным археологии, показывающим волны римского и среднеевропейского влияния в этом регионе.