Существует относительно большое количество теоретических работ, рассматривающих проблему речевого акта угрозы и включающих попытки выделить те или иные закономерности в его осуществлении. Но при этом, если речь заходит об имплицитных угрозах, авторы, как правило, лишь отмечают зависимость таких угроз от контекста — как языкового, так и социально-психологического.
Мы выдвинули гипотезу о том, что имплицитные угрозы обладают рядом языковых черт, с той или иной частотой встречающихся в подобном речевом акте. Если гипотеза окажется верной и удастся выделить хотя бы минимальный перечень собственно лингвистических признаков, то впоследствии это могло бы способствовать более однозначной интерпретации имплицитных угроз в практике юридической лингвистики. Важным при исследовании является рассмотрение материала с позиций теории речевых актов (а именно иллокутивной составляющей речевых актов) и теории диалога. Это связано с тем, что ключевым отличием имплицитной угрозы от эксплицитной является то, что субъект речи должен обладать минимальным знанием об адресате с целью достижения коммуникативного успеха, что превращает угрозу в своего рода неявную, но сознательную манипуляцию этим знанием с помощью закономерных (по нашей гипотезе) языковых конструкций. В связи с тем, что доступа к реальным записям судебных материалов у нас нет, исследование будет осуществляться на материале художественной и публицистической литературы посредством поиска по ключевым словам (угрожаешь, угрожаете, не угрожаю, это угроза, грозите и т. д.) в Национальном корпусе русского языка. Реплики, включающие такие слова, являются потенциальными маркерами реакций на высказывания, содержащие имплицитную угрозу.
Мы не преследуем цели дать полный перечень языковых явлений, маркирующих имплицитные угрозы, а лишь делаем попытку доказать, что такие закономерности существуют.